Гёте как дизайнер

Где Фауста нового лелея
В другом забытом городке -
Geheimrath Goethe по аллее
Проходит с тросточкой в руке.

М. Цветаева

Во внешнем виде городе, на протяжении 57 лет прожил великий поэт, да и вообще универсальный гений, сей факт благополучно нельзя не заметить и сейчас — ибо господин тайный советник, а также министр различных министерств герцогства Саксен-Веймар (а далее — Саксен-Веймар-Эйзенах), пользуясь благоволением двора,  приложил всяческие усилия, чтобы преобразовать его по своему эстетическому вкусу.

Собственно, началось в с его собственного дома, ныне музея, прогуливаясь по которому можно вспоминать цитаты и сравнивать с впечатлениями посетителей при жизни хозяина.

Вот сам дом, вид с площади, на которую он выходит:

Фонтан, как нетрудно догадаться по дате на нем, стоял тут еще и при последних десяти годах Гёте, а вот вид на окна дома таков же, как был и тогда, когда в 1789 году на них смотрел Карамзин, так и не познакомившийся с классиком лично, но отметивший в «Письмах русского путешественника»: «Вчера ввечеру, идучи мимо того дома, где живет Гете, видел я его смотрящего в окно, – остановился и рассматривал его с минуту: важное греческое лицо!» .

Так что об обстановке внутри дома следует судить уже по запискам другого литератора, который впервые переступил этого дома во вторник 10 июня 1823 года (да, фонтан, кстати, первый чугунный фонтан в городе, известный ныне как «Фонтан Гёте», уже стоял там). Итак, в соответствующей записи  »Разговоров с Гёте в последние годы его жизни» Иоганн Петер Эккерман последовательно отмечает: «Внутренность дома производила самое отрадное впечатление; никакой пышности, все удивительно просто и благородно; слепки с античных статуй, стоящие на лестнице, напоминали о пристрастии хозяина дома к пластическим искусствам и греческой древности«:

Далее будущий секретарь и друг поэта был препровожден на второй этаж, где и ожидал назначенной встречи среди обстановки такого вида: «…на полу лежал ковер, красное канапе и такие же стулья придавали комнате веселый и радостный вид, в углу стоял рояль, на стенах висели рисунки и картины разного содержания и разной величины. В открытую дверь видна была еще одна комната, также увешанная многочисленными картинами, через нее и направился слуга докладывать обо мне». Ну вот этот вид и есть:

На крайнем правом фото виден и громадный бюст Юноны, многократно поминаемый Эккерманом не только в контексте оформления («Я вошел в соседнюю со столовой большую комнату, застланную ковром ручной работы, где стоял колоссальный бюст Юноны», «…мы вместе поднялись наверх и сели у круглого стола в так называемой комнате Юноны»), но и в прямой речи поэта, обращенной к одному молодому человеку: «В утешение я показал ему мою колоссальную Юнону, как символ того, что ему следует придерживаться греков и в них искать успокоения». 

А теперь из дома — все в сад, точнее, в парк на реке Ильм, от щедрот герцога Карла-Августа подаренный Гёте, дабы тот обустроил его по своему вкусу. Он и обустроил, заказав архитекторам строения всякообразные.

Вот например Tempelherrenhaus (Дом тамплиеров, если перевести):

Чем он выглядит? Собор-собором, а на самом  деле — концертный и выставочный зал.

Чуть далее — образец уже не  средневекового, а античного храмового стиля - Römisches Haus (Римский дом), следствие итальянского путешествия Гёте:

Между ними — развалины:

И их не события, случившиеся за 230 (с 1784) лет развалили (как это случилось с концертным залом, в который в войну бомба попала), они сразу были такими — ибо это не просто руины, а Художественные руины (Künstliche Ruine) — для создания соответствующего сентиментального настроения.

И вот мимо этих руин и ведет тропинка к реке Ильм, на которой парк. Ну как сказать реке, ну вот так, в общем:

Хотя тот же Карамзин, которому которого слуга Гёте в дом не пустил, объяснив, что хозяин уехал во дворец, так что пришлось идти гулять в парк, описал это весьма художественно: «Большой зеленый луг, обсаженный деревьями и называемый звездою, мне очень полюбился; но еще более полюбились мне дикие, мрачные берега стремительно текущего ручья, под шумом которого, сев на мшистом камне, прочитал я первую книгу «Фингала»». А дом на правом фото — это садовый домик Гёте.

Но не только поверхности земли обустройство коснулось. В конце-концов, Гёте и геологией занимался — и вот для собственного интереса и общественного просвещения под парком были и есть Parkhöhle — «Парковые пещеры»:

То есть вообще-то изначально штольни эти пробивались для отвода горячей воды из планируемой пивоварни, но она так и не была построена, зато Иоганн Вольфганг фон Гёте пополнил там свою коллекцию осадочных пород, причем не один, а еще привлек к геологическим изысканиям своего сына Августа (портрет которого также виден на информационном стенде в пещерах).