На родине того самого Мюнхгаузена

Вылазки в окрестностях Ганновера имеют то преимущество, что оказавшись неподалеку от него, в каком-нибудь литературно-историческом месте, обнаруживаешь, что следующее интересное место, оно — недалеко от текущего, и блуждание можно и продолжить.

Вот, например, на вокзальной площади Гаммельна находится автостанция, с которой ходят автобусы в неподалеку находящийся Боденвердер (Bodenwerder).

А городок (чуть меньше 6 тыс. жителей) Боденвердер — это как раз родина Иеронима Карла Фридриха фрайгерра фон Мюнхгаузена, где он появился на свет и где жил после возвращения со службы в России.

Кстати, небольшое филологическое отступление о титуле — в немецком он именуется фрайгерр (Freiherr), а барон (Baron) — это именно обращение к человеку, его носящему (т.е. не «Вы, фрайгерр», а «Вы, барон»).

И еще, очень многим у нас «Похождения барона Мюнхгаузена» известны по крайне сокращенному переводу, адаптированному для детей, хотя в оригинале остроты имеют несколько более взрослую подоплеку. Так что дальнейшие цитаты будут — в соответствии с полной версией.

Так вот, лирический герой начинает свой рассказ с того что «Я выехал из дома, направляясь в Россию, в середине зимы, с полным основанием заключив, что мороз и снег приведут, наконец, в порядок дороги в северной Германии, Польше, Курляндии и Лифляндии, которые, по словам всех путешественников, еще хуже, чем дороги, ведущие к храму Добродетели, не потребовав на это особых затрат со стороны достопочтенных и заботливых властей в этих краях».

Так вот, двигаясь в обратном направлении, я приехал в Боденвердер зимой 2010 года, как раз отличавшейся снегопадами, и вполне убедился, тащась в автобусе по проселкам, что там, в краю Мюнхгаузена, дороги до сих пор разительно контрастируют с магистральными немецкими автобанами, вплоть до конечной станции — родины барона:

Да и город сам за более чем два с половиной века изменился, похоже, мало:

Разве что названия изменились — естественно, в честь главного жителя: его имя носит и главная улица (Münchhausenstraße) и главная площадь (Münchhausenplatz) города.

В центре первой — само собой — памятник Мюнхгаузену и его приключениям:

И кстати, глядя на сюжеты памятника: сразу же видно, что скульптор, в отличие от подавляющего большинства российских иллюстраторов, читал «Удивительные путешествия барона Мюнхгаузена» — лошадь висит на колокольне правильного вида. Ведь это приключение случилось еще на дороге через Польшу («То, что в темноте показалось мне торчащим из-под снега бревном или пнем, к которому я привязал коня, было не то крестом, не то флюгером на колокольне»). А как раз шпиль католического костела, засыпанного снегом, существенно более похож в темноте на столб, чем то, что рисуют неграмотные художники, переносящие эпизод в Россию.

Улица Мюнхгаузена ведет к площади Мюнхгаузена, на которой находится дом Мюнхгаузена:

Кстати, сейчас в доме Мюнхгаузена располагается городской совет Боденвердера, так что нынешний бургомистр пишет отчеты об успехах развития городского хозяйства именно там, откуда исходили байки о невероятных деяниях барона, «как он обычно рассказывал о них за бутылкой вина в кругу своих друзей». 

Вот слева от входа, например — барон на половине лошади:

А справа — музей исторического фрайгерра фон Мюнхгаузена:

А далее на площади — «Олений павильон» (Hirschpavillon), посвященный еще одному подвигу барона литературного:

Так вот, эта-то история в урезанном, детском, варианте, превратившись просто в забавную небылицу, теряет весь ассоциативный смысл шутки.

Итак, цитата из оригинала: «Вам, милостивые государи, без сомнения приходилось слышать о святом Губерте — покровителе охотников и стрелков, — а также и о красавце олене, который встретился ему однажды в лесу. У этого оленя между рогами возвышался святой крест. Я сам ежегодно в доброй компании совершал жертвоприношения этому святому Губерту.» Ну, что такое «жертвоприношение святому Губерту» — это понятно, это охота по принципу: «охота дело простое — наливай, да пей». И, кстати, и сейчас на этикетке известного немецкого ликера «Егермейстер» («Jägermeister») красуется олень Св. Губерта с крестом между рогами анфас.

Ну дальнейшая часть истории, с вишневой косточкой и выросшим деревом, всем известна. Но заключает ее вольтерьянствующий барон Мюнхгаузен следующим замечанием: «Можно ли теперь поручиться, что какой-нибудь святой — страстный любитель охоты, священник или епископ — не воздвигнул подобным же образом с помощью выстрела крест между рогами оленя святого Губерта? Ведь эти господа издавна славились своим умением наставлять кресты… да и рога тоже, и, пожалуй, сохранили за собой эту славу до наших дней».

Завернув на улицу, параллельную улице Мюнхгаузена, изыскиваешь памятник еще одному его невероятному подвигу, а также граффити на стене, опять таки на мюнхгаузеновский сюжет:

Ну и возвращаясь к автостанции, чтобы уехать из Боденвердера, обнаруживается забавное сближение со страной, карьера в которой прославила как исторического фрайгерра фон Мюнхгаузена (а, кстати, именно поручик лейб-кампании Браушвейгского кирасирского полка фон Мюнхгаузен командовал почётным караулом, встречавшим в Риге Софию-Фредерику Анхальт-Цербстскую, будущую Екатерину II), так и литературного барона Мюнхгаузена.

Мюнхгаузен в XVIII веке уехал из Боденвердера искать счастья в России, а сейчас, в веке XXI, российское сельское хозяйство добралось своими товарами до магазина в его родном городе: